Биография Былины русского Севера. Сказатели Рябинины (исторические записи 1894, 1921, 1926гг.)

Заповедным краем русского былинного эпоса назвали Обонежье, входящее ныне в состав Карельской АССР. Открытие этой самобытной и исключительно яркой культуры былинного сказительства в середине прошлого века П. Н. Рыбниковым и А.Ф Гильфердингом затмило славу удивительного собрания Кирши Данилова, всколыхнувшего ученый мир в начале XIX века свидетельством былой славы эпического творчества русского народа. Можно представить себе изумление современников, когда, казавшийся давно исчезнувшим, русский былинный эпос внезапно предстал в невиданной полноте в лице самых выдающихся сказителей Олонецкого края — Трофима Рябинина, Василия Щеголёнка, Ивана Касьянова и других, зазвучал в полную силу в обеих столицах России в живом исполнении; когда издания текстов былин открыли перед соотечественниками неисчерпаемый родник неписаной истории русского народа. А записанные М.П. Мусоргским от Рябинина и Щеголёнка напевы насытили русскую музыкальную классику величием народной «богатырской» интонации. Династия олонецких сказителей Рябининых—Рябининых-Андреевых — одна из немногих, которая попала в поле зрения русских ученых с середины прошлого века и пристально наблюдалась на протяжении четырех поколений. Перед наукой воочию открылся семейно-артельный характер передачи высокого мастерства напевного сказывания. Лишь младшему из сыновей Трофима Григорьевича Рябинина было дано принять эстафету отца, лишь пасынок Ивана Трофимовича стал продолжателем традиции, а из многодетной семьи Ивана Герасимовича Рябинина-Андреева один только средний сын, Петр Иванович, стал признанным мастером. Остальные ветви родословной достойных сказителей не дали. Вместе с тем, стало очевидным, что память поколений была разветвленной и охватывала не только семейный, но и весь местный сказитальский репертуар. Внук и правнук наследовали искусство не только отца и деда, но развивали и обогащали его, слушая лучших сказителей своего края — старших и младших современников. Обогащение это касалось, главным образом, сюжетов и сюжетных разработок. Напевный язык, система интонирования текстов оставались самыми консервативными злемеитами традиции, в наибольшей степени отражая именно родовую преемственность. Воспринятый сказителем напев оставался прикрепленным к ограниченному кругу заимствованных вместе с ним сюжетов. Круг этот, при передаче из поколения в поколение, сужался, характерные особенности напева нивелировались, в то время как основные эпические напевы рода продолжали оставаться неизменными и наиболее употребительными. Облик первого представителя династии, Трофима Григорьевича Рябинина (1791 —1885), крестьянина старообрядца строгих правил, типичен для северорусского сказителя, непременного и уважаемого члена промысловых рыболовецких артелей. Рано осиротевший, Трофим зарабатывал поденно, будучи в работниках у своего дяди, Игнатия Андреева, «первого сказителя во всем Онежском крае», слушал знаменитых мастеров Кижской и Сенногубской волостей конца XVIII — начала XIX века Илью Елустафьева, Василия Сарафанова, Ивана Завьялова, Ивана Кокойкина, которых почитал своими учителями. К 1860-м годам Трофим Григорьевич уже в летах, в достатке и славе. Владея 26 сюжетами былин из 30, зафиксированных в Обонежье, он был «самым выдающимся сказителем 60—80-х годов XIX века, классиком былинного сказительства». Сказитель не дожил до изобретения фонографа (1887 г.), поэтому звучание его голоса можно представить только по описаниям и сравнивая эти описания с фонограммами 1894—1940-х годов, сделанными от его сына, внука и правнука, которые ревностно сохраняли исполнительский стиль рябинииской школы. Творчество и огромный репертуар Ивана Трофимовича Рябинина (1833—1910-е гг.) не были изучены так подробно и глубоко, как творчество его отца. От И.Т. Рябинина зафиксировано лишь 15 сюжетов былин. Сказитель, благодаря многократным и изнурительным вызовам и гастролям, был широко прославлен во многих городах России, начиная с 1892 года, и за рубежом (Болгария, Сербия, Австро-Венгриа, Чехия), «устал от славы» и, вернувшись в родную деревню Гарницы, замкнулся в семье и крестьянских заботах. Существуют сведения о том, что первые записи сказителя были выполнены в 1892 году в Петербурге Компанией фонографов Эдиссона для Чикагской Всемирной выставки. Их местонахождение неизвестно. Единственные дошедшие до настоящего времени записи И. Т. Рябинина относятся к 1894 году. Во время выступлений в Москве Иван Трофимович был приглашен в салон Ю.И. Блока, коммерсанта и просвещенного человека, члена Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете, где напел на фонограф отрывки трех былин, исторической баллады и духовного стиха. На грампластинке представлены все имеющиеся звукозаписи былин в исполнении И.Т. Рябинина: «Добрыия и Змей» (ФВ 5968), «Илья Муромец и Соловей-разбойник» (ФВ 5966), «Вольга и Микула» (ФВ 5965). «Михаил Скопин, князь Шуйский» (ФВ 5967). Краткость этих фрагментов обусловлена техникой записи того времени на восковые валики, позволявшей фиксировать лишь несколько минут звучания. Пасынок Ивана Трофимовича и преемник его сказительского мастерства Иван Герасимович Рябинин-Андреев (1873—1976) в трудные годы вынужден был искать заработка вблизи Петрограда, в течение 10 лет был рабочим Ижорского завода, участвовал в первой мировой войне и вернулся в Гарницы к крестьянскому и рыболовному промыслу. Лишь в 1921 году он был вызван в Петроград для выступления и записи былин. Все 16 текстов его былин записал известный театровед В. Н. Всеволодский-Геригросс, на квартире которого сказитель жил около месяца. Тогда же ученым лингвистом С.И. Берштейном была произведена запись на фонограф 14 фрагментов былин, из которых отобраны наиболее сохранившиеся. «Вольга и Микула» (ФВ 709 01). «Добрыня и Алеша» (ФВ 710. 01), «Василий Окульевич» (ФВ /08), «Дюк Степанович» (ФВ 710. 02), «Добрыня и Маринка» (ФВ /10. 04). Экспедиция 1926 года, организованная Институтом истории искусств для продолжения работы со сказителем, уже не застала Ивана Герасимовича в живых. Однако искусство рябининской школы не угасло — достойным наследником традиции оказался средний сын сказителя, Петр Иванович. Творчество Петра Ивановича Рябинина-Андреева (1905—1953) находилось в центре внимания советских ученых. Молодой сказитель был удостоен звания «Народный сказитель», ордена «Знак Почета», был принят в члены Союза писателей СССР. Он много гастролировал вместе с другими сказителями по стране, исполняя не только произведения традиционного эпоса, но также и собственные сочинения. Сохранилось множество звукозаписей былин в его исполнении, из которых наибольший интерес представляют записи С. И. Берштейна, выполненные в условиях экспедиции 1926 года. Звукозаписи былин «Вольга и Микула» (ФВ 713), «Добрыня и Змей» (ФВ 714) в исполнении П. И. Рябинина-Андреева позволяют сравнить их с записями старшего поколения Рябининых. Составителями сделана попытка монтажа фрагментов былины «Королевичи из Кракова», записанных на разных валиках (ФВ 712, 714, 722. 02, 723, 724), с целью дать наиболее полное представление о традиционном эпическом исполнительстве. Видный советский исследователь русского эпоса А. М. Астахова оценивает роль последнего из династии сказителей Рябининых как хранителя традиции своих предков следующим образом: «В области старинного эпоса Петр Иванович Рябинин-Андреев принадлежит к той категории сказителей, которые усваивают почти точно не только общую композиционную структуру былины, но дословно или почти дословно передают всю словесную форму. В дальнейшем, при исполнении, они варьируют лишь самые незначительные детали, перестанавливая изредка отдельные стихи или эпизоды, несколько меняя фразировку. К такому типу сказителей принадлежали отец и дед Петра Ивановича, вот почему некоторые его былины очень близко совпадают еще с текстами прадеда — Трофима Григорьевича». Как правило, напевы былин не закреплены за сюжетами. Собственно рябининскими можно считать два напева. Один из них закреплен только за сюжетом «Вольга и Микула», на другой, более распевный, исполняли все остальные былины. В репертуаре Рябининых-Андреевых установилась связь с суриковско-щеголенковской школой в перенятой ими былине «Соломон-царь и Василий Окульевич» с напевом, близким «второму колену» основного рябининского напева и органично вошедшим в творческое сознание сказителей. Обычно напевный стиль обонежских сказителей противопоставляют остальным северорусским стилям, в которых распространены ансамблевые формы. Исследователи подчеркивают импровизационный характер обонежского эпоса, при котором любые формы ансамблевого исполнения невозможны. Свободная речитация допускает здесь изменчивость структуры стиха, выделяя неодинаковые по обьему смысловые периоды текста — тирады. Мелодические тирады онежских сказителей, выразительно оттеняющие поэтические тирады, складываются из различных по интонации музыкальных фраз. В однофразовых напевах тирады образуются за счет исполнительской динамики. Русские тирадные напевы на Севере распространены на обширной территории от Обонежья и Белозерья до Печоры, а также отмечены и в других районах России. Однако эпический стиль тирадного интонирования встречается у разных народов и особенно ярко выражен в формах с инструментальным сопровождением сказителей — у южных славян («юнацкие» импровизации), румын (дойны), украинцев (думы) и других. Звукозаписи сказителей династии Рабининых — Рябининых-Андреевых, хранящиеся в фондах Фонограммархива Института русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР, публикуются впервые. Для свободного вхождения их в научный обиход в аннотации приводятся шифры хранения фонограмм. В прилагаемых расшифровках даются не полные тексты былин, а лишь фрагменты, запечатленные на фонограммах. В ряде случаев тирадная структура текстов реконструирована. Несовершенство звучания фонограмм обусловлено особенностями техники акустической записи на восковые валики, подверженные пагубному воздействию времени. Перепись и последующее реставрация звукозаписей выполнена инженерами Лаборатории звукозаписи Фонограммархива.