Биография На Середенской улице. Народная музыка села Подсереднего

По большим праздникам и в будни, на широкой подсередненской улице и в поле, в домах и за околицей слышны давние и современные песни. С ними растят детей, забавляют, учат плясать малышей. С песней постигают мир, природу, приобщаются к будням и праздникам своего села, к памяти и истории своего народа. Песни звучат, когда встречают и провожают родных, когда вспыхивает веселье или обрушиваются невзгоды. «Горю не поможа ничего, какое горе—я песни играю»,— говорит самая старшая из середенских певиц 89-летняя Евдокия Кирилловна Ходыкина. Не удивительно, что песня пронизала все стороны жизни сельчан, а жизнь наполнила песню своей глубиной. Поэтому запечатленные ею грани духовной жизни, как и саму песню понять и почувствовать вне реальной обстановки трудно. «Чтобы понять песню, надо ее пережить. Песня остается в душе, когда человек ее испытал», — говорит Ольга Ивановна Маничкина. Уже глубокая ночь, а разговорам и песням нет конца. Один напев сменяет другой, погружая собеседника в беспредельный мир народной музыки. Для многих жителей села Подсереднего, что расположено на востоке Белгородской области в Алексеевском районе, песня стала неизменным спутником жизни, естественным выражением чувств, стала продолжением судьбы. Ее не перенести на концертную сцену, не запечатлеть в звукозаписи, как и не передать ощущение простора и красоты, знание традиций и сокровенного смысла народной жизни. И все же настоящее издание и замысливалось как показ народной песни в многообразии ее жизненных проявлений. Для этого специалисты фирмы «Мелодия», Московской консерватории и Белгородского хорового общества отправились в само село, в Подсереднее. В результате появились интересные, напоенные колоритом подлинного народного музицирования и самой жизни документальные записи. Они в основном и составили альбом «На Середенской улице». Знакомясь с ним, вы услышите великолепный подсередненский хор (он известен по выступлениям в цикле «Исторические концерты Московской консерватории», на фестивалях «Русская зима» и «Московская осень»). Впервые в записях южнорусской народной музыки представлены сольные песни, которые некогда сплелись с памятными событиями, а теперь звучат как бы про себя в память об этих событиях и близких людях. Многообразие жанров в связи с конкретным бытовым предназначением песни, исполнительская традиция в целом и ее проявления в певческой манере — вот те ключевые моменты, которые определили особенность этого альбома. Уникальное песенное наследие села необычайно богато. «По времени, по сезону и по судьбе человека слагались наши песни», — говорят здесь. «По времени, по сезону и по судьбе» строится и наш альбом. В него вошли песни исторического, календарного и протяжного циклов. Не забыты и те, которые игрались во время отдыха и празднеств на середенской улице. Увы, в таком звучащем «портрете» этой жизни неизбежны известные ограничения — лишь десять песен представлены полностью. Зато некоторые даны в нескольких исполнительских вариантах. Обратим внимание, что песенная традиция одних не прерывалась в памяти сельчан на протяжении веков, другие же помнились лишь в отдельных семьях. Так, род Башкатовых сохранил предания, легенды, связанные с историей села. Сохранил и некоторые полузабытые и почти утраченные песни, которые помогла восстановить Мария Ильинична Башкатова. Другая представительница этого рода — Ольга Ивановна Маничкина, человек необъятной памяти и глубинного, философского склада ума, помогающая раскрыть всю полноту ощущения прошлого и настоящего в их неразрывном единстве. Такова песенная судьба села Подсереднего. Некогда оно встало на степной границе Южной Руси, рядом с Усёрдом, сторожевым городом Белгородской засечной черты. Прежнее его название — Серёдние Липяги (на полпути к Усёрду росли липы). Оборонительные укрепления были воздвигнуты здесь в середине XVII века, — Русь уже освободилась от Золотой Орды, но набеги кочевников с Дикого поля все еще продолжались. Память об этом живет в народе. Не количеством и сохранностью песен, — а их бытует в селе более трехсот, — но внутренней масштабностью возвышается фольклорная культура села Подсереднего среди соседних песенных зон. Разве что с древнерусскими фресками или величественной разгулявшейся стихией сравнимы явления, подобные песне «Ох да полно, полно белому снежочику» — лирическому шедевру, повествующему о судьбе русского воина. Она относится к числу протяжных песен, которые и поныне составляют основу песенного наследия сельчан. Они не просто красивы, их смысл — явление иного порядка. Как огромные звуковые волны накатываются на слушателя их истово страстные мелодические потоки, прорезанные переливами сверкающих подголосков. Лидер-запевала властно ведет за собой весь ансамбль, своей упоенностью и порывом объединяя песенные строфы в монолитное, непостижимое в величественной красоте монументальное целое. Можно лишь пожалеть, что в записи представлен только начальный фрагмент песни, которая могла бы составить отдельную пластинку. Своеобразная звучащая эмблема Подсереднего — «Ох, да уж ты да ли черный мой». Ее вспоминают обычно на прощанье. Каждый — и поющий, и слушающий — вкладывает в нее свои, одному ему ведомые мысли. Вслушаемся в варианты этой песни. Спокойно, мудро и просветленно поет ее Мария Ильинична Башкатова. Отличный от традиционного мелодический и поэтический облик придает песне человеческая и творческая самобытность Арины Егоровны Литовкиной. Наиболее же устойчивый в сельском обиходе — третий, хоровой вариант исполнения. Сосредоточенная величавость этой музыки под силу лишь истинным мастерам, таким, как М. К. Мальцева, А. И. Попова, Е. Т. Попова, О. И. Маничкина, М. М. Колядина, Е. Г. Барыкина, М. О. Черных и другие знатоки традиции. Красочность их голосов создает неповторимый подсередненский «тембр». Особенно впечатляет мощь, какая-то богатырская духовная сила, которая исходит от Николая Васильевича Ходыкина. Его голос то прорывается в общее звучание, то вновь исчезает — певец как бы погружается в себя. Можно сравнить это исполнение с другой хоровой версией, записанной на пластинке села Афанасьевки («Вспомни, вспомни, старый друг-приятель»). Ощутимы различные певческие темпераменты музыкантов, сложившиеся в двух соседних своеобразных заповедниках народной музыки. В нескольких интонационно-поэтических обликах представлена еще одна жемчужина Подсереднего — баллада о вражьем полоне. Уникален факт: песня многовековой давности, известная специалистам лишь по единичным записям, живет в этом селе и сегодня. Ее варианты родились в разное время. Слушая их, мы как бы движемся по историческим эпохам — древние представления о мироздании постепенно переплавляются в тему личной судьбы. Соответственно меняется и жанровый облик напевов — от календарного мелоса, эпического сказания к балладе и колыбельной. Песня высвечивает события прошлого, отзвук которых сохранили также предания, легенды. Не случайно как памятник Древней Руси она стала символом истории, получила воплощение в известных сочинениях русских и советских композиторов. Исторические события и бесконечную череду времен года, своеобразный пульс природного начала в жизни села доносят до нас и другие напевы, вмещающие одновременно и представления о вселенной, и представления о внутреннем мире человека. Особый их колорит, рожденный единением с родной землей, простирается от задумчиво-спокойного созерцания до ликующего прилива сил. «Бывало, дождемся весны, — так голоса и разрываются от радости», — вспоминает Мария Ильинична Башкатова. Весна — время традиционных карагодов, как называют здесь хороводы и праздники. Многолюдный круг медленно движется против солнца или же застывает в своей торжественности — ритуальная строгость сочетается с едва сдерживаемой радостью. И поныне на праздник Семика звучит песня, с которой шли в поле завивать венки из всех листьев, трав и колосьев зацветающих хлебов: Вселиственный мой венок, Ладо, ладо, мой венок, Вселиственный дорогой, Ладо, ладо, дорогой. Он дорогой, золотой, Со золотом совитой… Нескончаемо движение песни, издавна отмерявшей в Подсереднем кульминацию весны. Перекрещивающаяся вязь голосов очерчивает архаичную мелодику и лад. Другой пласт — постовые песни. Среди них — весенние игры-действа в круговом карагоде «А на горе мак» и «Костромушка-Кострома». Они разыгрывались на первых проталинках, зеленеющем лужке. «Мак» предварял начало полевых работ, как бы обрисовывая их извечный круговорот. В редчайшей ныне «Костроме» (о ней снят фильм «Русский народный театр») переплетались жизнь и смерть, хотя игралась она полушутливо-полусерьезно. За всем этим стояло ожидание природного расцвета, торжества человеческой стихии… Вместе с участниками хоровода возвращаемся в село и заходим в некоторые дома. В одном из них собрались «на беседу». Дневная усталость забывается за песнями. Звучат застольные, игровые песни, но особенно хороши плясовые — с возгласами, хлопками, «иханьями», а то и пересеком на лавках. Недаром говорят в селе: «Если плясуны по лавкам заскочили, песня так и пойдет». Напевы перемежаются своеобразными «инструментальными интермедиями» — тогда берут в руки металлическую косу и под ее звенящие удары дуют в большие гребни (ими обычно чешут шерсть), да еще подыгрывают на губе! В другом доме тихо. Посреди хаты подвешена редкая в современной деревне люлька. Утро, все на работе, а дед качает внука, напевая колыбельную. Где еще такое встретишь? Напев прихотлив и необычайно свеж. Колыбельная поется только внуку, и поэтому лишь после долгих уговоров соглашается Василий Стефанович Барыкин повторить ее для записи. — Каледу желаете? — Желаем! Так видит старинный зимний обряд художник-самоучка, старожил села Подсереднего Леонид Николаевич Барбарин. Его акварель выполнена в традиции позднего народного лубка, который некогда был связан с песенными сюжетами. Народная культура села Подсереднего достойна специальной монографии. Это плод жизни, памяти и таланта народных мастеров прошлого и настоящего. Некоторые имена мы уже упоминали. Назовем еще А. Н. Литовкину, Т. Г. Стародубцеву, Е. Д. Панину, Е. Ф. Титову, В. Д. Ходыкину, П. К. Ходыкину, П. К. Ярцеву, Ф. Ф. Литовкину, В. В. Афанасьеву, А. Е. Барыкину, И. В. Черноусова, С. Ф. Барыкина, Н. М. Башкатова, А. И. Колядина, Н. Е. Попова. Разные поколения певцов разделяет более полувека. Зная это, понимаешь, что интерес молодых к песне давней мог пробудиться только благодаря «фольклорному фанатизму» старших. Любовь к песне как гордость за свою землю царит в Подсереднем. «… Были люди. Они не поэты. И на бумагу они не писали песни — никогда. А песня осталась до наших дней. Почему? Потому что ее от жизни оторвать никак нельзя! Песни — это сама наша жизнь...»